Так начиналась артельная жизнь

В анкете архивного отдела Гагинской районной администрации о сохранности документов в АО "Ушаково" есть горькая по своему историческому смыслу строка: "Архивные данные с 1932 по 1959 год включительно не сохранились по неизвестным причинам". Да, к сожалению, это так. На что же было опереться, воссоздавая историю Ушаковского колхоза? Не осталось в живых и тех старожилов, которые были свидетелями и участниками бурных событий начала коллективизации в конце двадцатых и начале тридцатых годов. Ничего не удалось разыскать Фёдору Ивановичу Ежову и в областных архивах.

Казалось - тупик. Но не даром же говорится, что рукописи не горят. Помог просто счастливый случай. Мы вспомнили про партийные архивы. И произошло настоящее чудо. Оказывается, к 100-летию со дня рождения В.И. Ленина по заданию Гагинского райкома партии собирались материалы по истории практически всех колхозов района, в том числе и "Ушаковского". И эти материалы, к счастью, не были уничтожены в начале девяностых годов, когда свалилась на Россию очередная политическая пертурбация, на сей раз уже рьяного отрицания и развенчивания всех социалистических идеалов нашей 70-летней истории.

Описание документов, свидетельства очевидцев событий, которые в 1980 году ещё были живы, аккуратно переплетены вручную в обычную тетрадь машинописного текста. И нельзя не испытывать чувства признательности тем безымянным энтузиастам, которые двадцать с лишним лет назад проделали эту кропотливую работу. И неважно, что собирались материалы к очередному юбилею вождя, что рукопись изобилует идеологическими штампами /что ж, было такое время/, нам ценна фактологическая сторона чудом обнаруженной тетради. Важны даты событий и имена. И пусть эти факты сухи и отрывочны, за ними угадываются и накал страстей тех лет, и неимоверные трудности, и радость свершений.

Итак, по порядку.

Начать надо с того, что в 1920 году в Ушакове организуется комитет бедноты, который в какой-то степени стал прообразом будущего коллективного хозяйствования. Собственно особо зажиточных крестьян в селе и не было, потому и не наблюдалось обострённых классовых противоречий. Комбеды при сохраняющемся единоличном ведении хозяйства просто помогали безлошадным - малоимущим семьям - изыскивать семена, организовывать совместную обработку земли. А уж когда два года спустя, в 1922 году, был создан первый сельский совет, и в его состав вошли самые активные крестьяне, то уже этот законный орган взял в руки всю полноту ответственности за решение вопросов хозяйственно-политической жизни села. Первым председателем совета был избран Степан Александрович Шкапов.

Годы НЭПа особого расслоения среди ушаковцев не принесли, слишком зажиточных кулаков, ярых противников общинного уклада, не появилось. Потому-то впоследствии сама коллективизация проходила относительно мирно, без той ожесточённости, какая описана в "Поднятой целине". Из примечательных событий тех лет надо упомянуть, что в 1928 году на базе церковно-приходской школы открылась общеобразовательная начальная. И уже действовали партийная и комсомольская ячейки. Трогательная деталь хроники: в 1925 году в комсомол вступает Владимир Галкин, который в годы Великой Отечественной воины станет Героем Советского Союза, и о котором в последующем повествовании мы подробно расскажем.

И вот наступает бурный 1929 год. Принимается решение об организации колхозов. Бурлит и Ушаково. Одно за другим шли шумные дымные собрания. Бывшие комбедовцы и партийцы на первом же сборе приняли решение об организации колхоза, середняки и зажиточные молчали, приглядывались, а то и откровенно подсмеивались: мол, давайте-давайте, голытьба, посмотрим, что у вас получится.

Так или иначе, в феврале инициативная группа, в которую входили П.А. Сурнин, И.Г. Ежов, М.В. Сурнин, И.М. Ерышов, П.А. Тихонов и С.П. Ежов проголосовали за создание колхоза, который чаще тогда именовался сельхозартелью. Вслед за этой отчаянной шестёркой хозяев на первом же собрании в колхоз вступили И.В. Шестаков, Г.Л. Буслаев, К.М. Ерышов, И.В. Суродин и ещё два ушаковца, фамилии которых, к сожалению, установить не удалось. Всего 12 единоличных хозяйств. Первым председателем избрали Павла Александровича Сурнина, а сам колхоз получал гордое название "Парижская коммуна". Под этим именем колхоз просуществовал вплоть до 1953 года.

Что же могли обобществить для артельного производства ушаковские первопроходцы? Каким имуществом были богаты? Совсем небольшим. Всего восемь рабочих лошадей свели они на общественный двор, который разместили в конюшне раскулаченного крестьянина Преснякова. Это выходит, что четверо из двенадцати артельщиков были тогда безлошадными. А из пахотных орудий - два двухлемешных и шесть однолемешных плугов. Ну, ещё деревянные бороны да сохи. И вот с этой-то тягловой силой смогли первые коллективисты весной 1929 года вспахать и засеять все 120 гектаров выделенных им земель. Но уж и работали они в ту первую артельную посевную от зари до зари, подгоняя друг друга, чтоб не ударить лицом в грязь перед единоличниками. Да и пример показывали другим взаимовыручки и поддержки. Случилось, заболел один из колхозников, его норму перекрывали другие члены артели. Кто бы помог единоличнику, случись беда раньше? И осталась бы семья без хлеба.

Как бы то ни было, первый год показал преимущество коллективного труда. Осенью прибрали урожай, засыпали семена, остальной хлеб разделили по едокам. Не забыли, конечно, и про государственные поставки, благо в тот год они ещё были невелики. Это уже потом пришлось тяжелее, когда выгребали из колхозов зерно чуть ли не подчистую. А пока первые артельщики сдали свой главный* экзамен на звание колхозников. Показали пример остальным, сомневающимся. Хотя, разумеется, небогато год прожили - чего уж говорить, если даже колхозная контора размещалась в доме счетовода А.И. Козловой. Собственно, и всё руководство состояло из неё да председателя, да и то они сами принимали участие во всех полевых работах, в уходе за общественной скотиной, для которой со ста гектаров отведенных лугов накосили сенца.

1930 год стал переломным. В колхоз вступило большинство середняков и он насчитывал уже 150 членов. И пример сыграл свою роль, и жёсткая агитация, и, чего греха таить, принуждение экономического порядка, когда единоличники стали облагаться высокими налогами. В тот год и стройка пошла. Из разобранных кулацких амбаров построили склад для хранения зерна и конный двор. Покрыли соломой. А уж в 1931 году сплошная коллективизация в Ушакове завершилась, в колхозе стало почти 400 членов. С этого года современные ушаковцы и решили вести юбилейный отсчёт своей колхозной истории.

""Парижская коммуна" стала считаться в районе хозяйством крепким. Оно имело 2200 гектаров сельскохозяйственных угодий, в том числе 1500 гектаров пашни, 250 лошадей. Колхозу перешли четыре конные жатки и две молотилки, экспроприированные у раскулаченных. И даже смогли купить в кредитном товариществе сразу пять конных сеялок. В колхозной кассе появились денежки. В основном за счёт работы мельницы, маслобойни и просорушки - по местному названию дранка. Эти производства были тоже конфискованным наследством, а вот ещё один зерновой склад смогли построить заново.

В наборе возделываемых культур большого разнообразия тогда не было, сеяли озимую рожь, яровые овёс и пшеницу, оставляли паровые поля. Одним словом, классическая трёхполка. А ещё выращивали картошку. В хрониках даже упоминается сорт: "Красная роза". Любопытная деталь для нынешних агрономов. В течение всего июня в паровые поля вывозили навоз с конных дворов, собирали золу, запахивали. О минеральных удобрениях, конечно, тогда ещё и помину не было. После жатвы, сколько успевали, пахали по осени зябь, но много земли оставалось и под весновспашку. По весне перед тяжёлыми работами лошадей специально ставили на отдых, подкармливали, берегли.

Следующее заметное событие произошло в жизни колхоза в 1935 году. Тогда организовали первую молочно-товарную ферму на десять дойных коров. Доярку подбирали строго. Нужна была работящая, любящая животных работница, чистая и опрятная. Выбор пал на Анну Сурнину. Нынешние её потомки могут гордиться своей родственницей - она с делами на ферме справлялась успешно. А скотный двор за неимением достатка материалов построили довольно примитивно: стены из плетёного ивняка, обмазанного для сохранения тепла с двух сторон смесью глины и навоза, крыша - из соломы.

В 1936 году произошло событие для Ушакова вообще уникальное: в село подвели телефон. Аппарат с позвенькивающей при вращении ручкой был единственным, но зато появилась связь с внешним миром, и селяне по очереди приходили в контору любоваться диковинной машинкой, которая сама говорит с райцентром аж за десять вёрст.

Жизнь налаживалась. Что ни год - строилось что-то новое, росли урожаи, прибавлялось скотинки. Особо примечательным стал 1937 год, когда председателем правления избрали Михаила Ивановича Сорвачёва. Лето выдалось урожайным. Хлебопоставки даже с дополнительным заданием перевыполнили, а колхозникам на каждый трудодень выдали аж по четыре килограмма зерна, не считая другой продукции.

За одно лето того года построили несколько скотных дворов: плетёно-глинобитных, досчато-глинобитных и даже бревенчатых. Это позволило молочную ферму довести уже до ста коров. Купили сепараторы, пропускали молоко и затем из загустевших сливок сбивали масло. И стало уже семь доярок. Документы сохранили их фамилии. Это Александра Тихонова, Мария Бусыгина, Анастасия Сержантова, Евдокия Шкалова, Мария Козлова, Екатерина Кабанова, Варвара Куликова. Низкий поклон их памяти, ведь трудиться им тогда приходилось в очень тяжёлых условиях - всё же делали вручную. Вёдрами носили воду, большими корзинами /плетюхами/ - сено и яровую солому, запаривали овсяную посыпку. В этих кормах и состоял рацион в зимний период. Включали и варёную картошку по весне, когда запасы кормов иссякали. Силос тогда ещё не заготавливали. Да еще сами же доярки работали в сепараторной - привод-то сепараторов тоже был ручной.

Конечно, удои были не велики - полторы-две тысячи литров в год от коровы. Да и сами-то животные были примитивной местной породы. Легче было летом, когда коровы паслись на обильных пойменных лугах и в день давали по 12-15 литров. Надо еще добавить, что ушаковское масло славилось уже тогда, особенно летнее, когда коровы паслась на пахучем луговом разнотравье.

В тот же год организовали ещё две товарные фермы овцеводческую и свиноводческую. И были они для того времени довольно крупные. На овчарне насчитывалось сто овцематок, на свинарнике - тридцать свиноматок. Фермами /всеми!/ заведовал в ту пору И.А. Ерышов, который потом, перед войной стал председателем колхоза после М.И. Сорвачёва.

Следующее, поистине поворотное, событие произошло в 1939 году. В Ушакове создаётся машинно-тракторная станция. Сейчас, когда так круто изменились времена и идеологические понятия стали совсем другими, несколько кощунственно выглядит тот факт, что строили ремонтную мастерскую из кирпичей разобранной церковной колокольни, построенной ещё в 1889 году. Можно, конечно, осуждать наших предков за то "кощунство" с высоты нынешнего времени, но это - история и слова из неё не выкинешь. Самые богомольные старушки крестились и украдкой сплёвывали в сторону рабочих, разбиравших несокрушимые стены колокольни. А что было делать? Времени стране на укрепление было отведено крайне мало, а тут ещё - все понимали - надвигалась воина. Пусть Бог простит то воинственное его отвержение.

Так или иначе, колокольню разобрали, с великим трудом отбивая вековечный раствор с тяжёлых кирпичей, и быстро возвели из них такое необходимое здание мастерской. И она заработала, наполнилась тракторами и другой техникой, заменяя сотни тягловых лошадей на полевых работах. Зато, какое ликование было в народе, когда ушаковцы впервые увидели в работе колёсный трактор с огромными /как тогда казалось/ задними колёсами, усеянными страшными железными шипами. И опять-таки для сравнения: с чего начинали-то! С десяти железных /даже сиденье тракториста было металлическим/ тракторов, двух прицепных комбайнов "Коммунар" и двух полуторок Горьковского автозавода. И это ведь не на один только Ушаковский колхоз, а на всю округу. В теперешнем хозяйстве в пять-десять раз больше всевозможной техники. Так еще больше мы, потомки, должны преклоняться перед самоотверженным трудом, перед великой целеустремлённостью наших дедов-прадедов, работавших тогда на земле.

Хотя надо добавить, что и дисциплина труда была жесточайшая. И держали её порой довольно суровыми методами руководители, и к себе относящиеся с не меньшей требовательностью. Такими и были первый директор МТС С.И. Зеленое, его заместитель по политической части П.И. Черняев. Появились и первые дипломированные специалисты: инженер-механик П.А. Коробков и главный агроном Чекалин.

При МТС стали действовать курсы по подготовке трактористов. Молодые ушаковцы, от сохи и конских вожжей, быстро осваивали новую премудрость укрощения железного коня. Первыми ушаковскими трактористами стали Сергей Иванович Козлов, Павел Степанович Ежов и Мария Шестакова. А комбайнёром - Иван Тарасов. Просим прощения у читателей этого повествования за то, что, называя фамилии, не всегда можем назвать полностью имена-отчества героев, а только инициалы, или вообще без них. Так донесли до нашего времени имеющиеся материалы. Возможно, кто-то из старожилов или родственников упоминаемых в книге людей вспомнит их полные имена и дополнит наш рассказ изустно.

Из значительных событий того же года стоит упомянуть еще одно. В колхозе "Парижская коммуна" был оборудован механизированный зерноток. Приобрели и установили дизельный движок, от которого ремёнными передачами приводились в движение сразу обе молотилки. Дизелем управляли местные сельские умельцы-самоучки И.С. Губанов и Ф.З. Сорвачёв. А уж насколько облегчился трудоёмкий процесс обмолота снопов, и говорить не стоит.

И это ещё не всё, чем был богат для ушаковцев 1939 год. Первого сентября ребятишки пошли в новую только что отстроенную школу. И стала она уже семилеткой. Приехали новые учителя, закипела культурная жизнь.

На следующий год в колхозе создали птицеферму, правда именовалась она просто курятником, имела примитивные постройки и насчитывала всего 150 кур-несушек. Но с той поры хозяйство стало уже многоотраслевым, заимев тогда все возможные отрасли животноводства. А в структурном плане всё растениеводство поделили на восемь полеводческих бригад, что значительно облегчало управление производством.